Погоня за шкурой

Кабан несся вдоль скал Даратора, стремясь убежать к реке – и оказаться в Барренсе. С чего в его маленьком мозгу родилась идея, что там он найдет спасение – одним лоа известно. Он громко, истерично визжал, тем самым предупреждая всю стаю: «Опасность! Хищник! Бегите!». Но хищнику не нужна была вся стая. Ему нужен был лишь только вожак. Раптор, несущийся за матерым кабаном, сто раз мог бы догнать тушу и разорвать ей бока острыми когтями, оросив пыльную землю теплой кровью…но он не делал этого. Он гнал жертву. Загонял ее прямо в пасть к смерти…
Нетолстый прутик венчался с одного конца острым железным клювиком, а с другого – несколькими перьями. И эта простая конструкция, прозванная стрелой, уже несла в себе смерть…а если прибавить слова, что шептал над ней тролль, она становилась самой посланницей смерти – тихой, но болезненной.
- Огун, наполни мою силой, и дай мне силу победить,
Огун, наполни крови жаждой
И дай мне жажду эту утолить.
Огун, пускай твой перст ставать стрелою каждой
Огун, позволь же кровь пролить…
Нараспев произнес тролль, а потом добавил, уже закончив будить моджо стрелы:
- Эта кровь для тебя, Огун.

Вокруг наконечника заплясали фиолетовые огоньки и тролль, улыбнувшись, спустил тетиву (Arcane Shot – прим. клыкастого автора).
Кабан еще пробежал пару метров только на инерции, разбрызгивая вокруг кровь из пробитой стрелой глазницы, а потом рухнул в пыль. До реки оставалось пять метров.
Тролль подошел к туше и улыбнулся Тир-Киру:
- А ведь вместе гораздо получше охота, ведь так-а?
Раптор не ответил, лишь поглядел на хозяина, склонив голову набок, а потом ушел искать орехи.
Когда Тир-Кир вернулся, удовлетворенно скинув у ног охотника крупный желудь, тролль уже сделал большинство надрезов и готовился содрать шкуру с кабаньей туши. Орех к обеду свежим мясо стал уже почти что традицией охотника и его «беды».
- Здоровый хряк, а, раптор-а? Дааа, здоровый. Помню, у наша на острова водиться огромный черный вепря. Нападал на девушки и дитё, что в лес бродили, так что в деревня некоторый время бояться отпускать кто-то в лес без охрана… Я даже послышал, как отец сетовать на безобразный хряка…да, к тому моменту моя уже стал иногда посещать деревня, но почти ни с кто не говорить… да никто и не стремился особо. Разве что Хак…но я его пара раз обругать, а один раз даже поударил – егоный больше не лез…особо. Но всегда на моя так жалобно посмотреть…а отец, казалося, даже не заметить мой возвращение…или пропажа, хех.
Тролль потянул за отошедший край шкуры, медленно, но сильно. Кожа поддалась, открывая палящему солнцу красное мясо, жилы, жир. Через несколько часов жир начнет таять на пекле и стекать вниз, на раскаленные камни. Тролль продолжил, сосредоточено обрезая мешающие процессу мышцы и сухожилия:
- Все-таки моя не мог обеспечить своя стрелы, я не уметь выделывать шкура, чтобы защитить свою от дождь и холод, да и готовить толком не уметь. Волей-неволей моей пришлось приходить в деревня…и то – вечера, чтобы не повстретить отец или брат-а.
Так вот…как-то я повстречать в джунгли тролля, мастерски спускающего шкура с раптора – охотник покосился на Тир-Кира, следя за его реакцией на упоминание о свежевании другого раптора, но тот оставался так же невозмутим и флегматичен, как и обычно - Это было завораживающий действо. Мне даже ставать стыдно за свой попытки – когда моя срезать кожу с кабан-а, то получались рваный полоски кожи, что могут поидти…ну, ни на что серьезный они точно не сгодятся. Так я познакомиться с Кайри’джином – сыном Сень’джина. Да, твоя же не думать, что у Сень’джин бывал один сына – Вол’джин? Он-то и научил мою почти все, что моя знаю: немного поготовить мясо так, чтобы потом не мучатся отравление; из легких листья делать себе бинт; сдирать и обработать кожи; шить из них доспеху и, наконец, показал моей охотничьи ритуал вуду. Не знаю, что бы моя без него поделал. Сдох бы поди…
Так вот, о кабан…был это жуткий секач, с толстая шкуры и рваным ухо. Если почестно, когда моя егоную увидал – я даже позадумал бросить это дело…но потом подумать, что отец будет моей гордиться, если моя поубью такая махину.
И я рискнул…конечно же, стрела лишь разозлить борова, и тот побежал-ринулся на моя. Ух и струхнул-испугался же моя тогда! Хорошо, что рефлекса оказались быстрее разум – моя просто перепрыгнуть ревущий центнер мяско. Увы, для новый выстрела времени уже  не бывало. Пришлось повзяться за топор-у…
Тролль усмехнулся, вонзив нож в оголенные грудные мышцы кабана и вырезав сердце. Секунду охотник раздумывал, что сделать с сердцем, а потом кинул его ящеру. Тот поймал его еще в воздухе. Тролль удовлетворенно кивнул и положил руку на рукоять своего топора:
- Да-а-а, то, что у моей было – и топор–то поназвать стыдно. Я даже не украсть его в селений– он бывал вообще никому там-а не нужный. Когда я таки извлечь его дрожащие рука, кабан уже бывал близко-рядом. Все, что моей оставалось – кинуть в него топор. Кривовато, но топор-а все-таки угодил в голова зверь, пускай и обух. Брызнула горячий кровь и залила кабан глаз. Но тот все несся…
Все-таки тот кабан – лишь зверьк. Иначе как бы моя второй раз проводить его тем же трюк – перепрыгнув через егоную, как в детской игре хумансов? А тот с весь разбегу врезаться в переплетение корни могучего дуб…и застрять там! Он силился вырваться, но у егоной не получаться.
Сейчас моя корю своя, за то, что действовал так медленный – он ведь мог повысвободиться и заприкончить мою. Хорошо, что этого не происходить. Подобрав топор, моя приняться бить им по хребет секач. Сначала неуверенно, но потом-а все сильный и быстрей, подбадривая свою крик: «Таздинго»…Моя слышал это от Кайри’джин во времена охота, но так и не узнать – что это значит. Не знавать и до сих пор. Может бывать, просто кличь?
Тролль пожал плечами, скрывая стыд – он постоянно пользуется этим кличем, но не знает, что этот кличь значит. Тогда не узнал, а сейчас ему уже стыдно не знать.
- Минут пять моя бил по кабан, пока тот не затихать, а я весь не вымазался в его кровь. И тогда моя начал посдирать с него шкура…
Тролль замер, наполовину вогнав кабану нож под лопатку. Тир-Киру было не впервой видеть такое поведение Хозяина, так что он среагировал моментально: со всей нежностью, что доступна шершавой чешуе, раптор потерся об окровавленную руку хозяина, и ткнулся мордой в ладошку. От ладони приятно пахло кровью. Тролль вздрогнул лишь тогда, когда раптор шершавым языком начла слизывать свежую кровь с пальцем охотника. Тролль улыбнулся и погладил ящера по шишковатой голове:
- Может быть, приди моя в селений днем – все бывало бы иначе, мелкий раптор-а. Но моя возился до вечер и пришел, когда в небо уже был луна. Сердце замирало в ожиданий того момент, когда моя свалить к ногам отца окровавленный шкуру секача… Как он забудет наконец-то о Хак, как егоный приобнимет мою, как он будет гордиться моей…может, егоный даже отругает моя за столь безумный для моих лет риску, но во взгляд его все равно бывать гордость и забот. «Чем выше в засада сидишь – тем сильней ушибиться, если упадешь»…правильный пословица.
Тролль грустно улыбнулся, глядя как ящер по уши погрузил голову в разорванный живот кабана, поедая внутренности:
- Рил’зул безразлично пожал плечи, слабо улыбнуться – улыбнулся лишь губы, глаз поостались холодные – и кинул ее в угол, к другие шкуры. Моя время от время приносить к его дом шкуры убитых моей кабаны…неумело содранные и выделанные. А днем наблюдать, как он продает ихних, или отдает тем, кто попросить, или попросту выкидывает в яма за угол. И я понял, что та же судьба ожидает страшный секач. Я поразвернулся и ушел…ушел поискать более достойный враг, чья шкура, скальп или целый голова, которые могу принести отец и заставить этим егоную гордиться моей.
Моя рисковал жизнь, с абсолютный безумие кидаясь на тварь, что не каждый взрослый охотник-а в одиночку решит поубить, и всякий раз Лоа хранили мою – и я приносил отец новый трофей…который егоный все также безразлично покидать в куча с холодной улыбкой на уста. А потом моя перестал…даже в деревня перестал появляться. Ибо моя понять – кого  бы моя не убил, чья бы шкуру или башка не принес отцу – он примет их все с та же холодная улыбка на губы.
Тролль вздохнул, кинул благодарный взгляд на раптора, уже по грудь зарывшегося в брюхо убитого кабана. Охотник улыбнулся и тихо сказал:
- Спасибо твоей, маленький Тир-Кира. Спасибо что выслушать…спасибо.
А потом добавил уже громче, слегка дав пинка ящеру и взвалив себе на плечи свежие шкуры, с которых все еще стекали тонкие струйки крови:
- Эй, обжорка, идем…моей возня на пол-день с эти шкура.